Эту взаимосвязь сразу же ухватили при при Петре I. Желая приобщить Россию к европейским обычаям, он постановил устроить в Петербурге на масленицу в 1722 году праздник не менее пышный, чем венецианский карнавал. «Да будет северная Венеция славна своим карнавальным действом, яко славна своим Венеция южная», — гласил указ царя.
Пётр открывал грандиозное шествие. Вереница поставленных на полозья самых настоящих кораблей, влекомых гигантскими упряжками лошадей, тянулась от села Всехсвятского к столице.
Перед сухопутным флотом, стоя в обнимку, ехали на розвальнях «князь-папа» Зотов и другой шут, одетый Арлекином. В их ногах восседал на бочке пьяный Вакх.
Далее следовала колесница с Нептуном, за которой два медведя тащили ладью с «князь-цезарем» Ромодановским. На мостике 88-пушечного корабля (его тоже взгромоздили на полозья) стоял Пётр в форме флотского капитана рядом с императрицей, наряженной немецкой крестьянкой. Замыкали процессию сани в виде драконьей головы, заполненные всякой «живностью» — гвардейскими офицерами в костюмах волков, козлов и петухов.
Как ни странно, масленица — весёлые проводы зимы — по традиции завершалась похоронами. Хоронили, правда, только лишь соломенное чучело. Но венецианский карнавал тоже заканчивается ритуальным погребением. При этом тамошние маски удивляют мрачностью: вампиры, черти, скелеты… Самая популярная — маска Смерти. Русские маски не столь пугающи.
Казалось бы, как могут уживаться веселье и похороны? Но это, смотря, что хоронить. Во время карнавала люди избавляются от всего ненужного — не только от вещей, но и от скверных мыслей и чувств.
Европейский карнавал пошёл от древнеримских Сатурналий. Во время сего праздника все надлежало делать шиворот-навыворот: рабы изображали хозяев, хозяева им прислуживали. И те, и другие хохотали до упаду.
Позже, в средние века, в то время, когда в России праздновали масленицу, в Европе справляли Праздник осла, или Праздник дураков. В Кельне, например, католические священники, забыв об обете целомудрия, устраивали групповые оргии. В воскресенье наступала кульминация: в знаменитый Кельнский собор вводили осла, обряженного римским папой. Священники просили у него благословения. А честные католики заполняли храм, надев на головы колпаки с ослиными ушами (уши намекали не только на осла, но и на сатану).
Одним словом, во время карнавалов средневековые католики открыто предавались сатанизму. А сатанизм и есть выворачивание мира наизнанку. Наши соотечественники не отставали от других народов.
Масленичные процессии часто возглавляли пьяные полуодетые старик и старуха при «царских регалиях»: в мантиях из мешковины и коронах из ржавых вёдер. Отличает нас от Европы лишь то, что ещё с времён крещения Руси славянский карнавал делится на две части: святки и масленицу (между ними — Рождественский пост). Все веселье перетянула на себя масленица, святкам оставив всю бесовщину. Старики во дворах жгли костры из соломы — «грели покойников». Огонь предназначался не только предкам, которым холодно на том свете, но и «дедушке домовому».
Что до молодых, то у них были свои дела с чертями и духами. Девушки, сняв кресты и пояса, шли к овину и становились задом к окошку, за которым, как считалось, обитает сердитый дух — овинник. Задрав подолы, они принимались просить: «Дедушка овинник, погладь!» И напряжённо ждали. Если овинник прикоснётся мохнатой лапой, значит, выйдет девушка за богатого. А если голой — то за бедного. Парни времени не теряли: заберутся в овин и, как в окошке появится тугая девичья задница, принимаются гладить её, чем попало. Но занимались этим только самые смелые, не боявшиеся, что овинник их утащит.
Одной из главных примет святок и масленицы были ряженые. В Европе шествие ряженых на праздниках возглавляла самая красивая девушка. И в давние времена судьба её ждала незавидная: девушку должны были сжечь. Обычай приносить в жертву королеву карнавала пошёл ещё с времён древнеримских Сатурналий. В последний раз королеву карнавала сожгли живьём в 1432 году в Венеции.
В тот год карнавал удался на славу, а его королева — прекрасная Бьянка — покорила все сердца. Но один из правителей Венеции, Бартоломео ди Бергамо, которого Бьянка оставила ради молодого графа Карманьола, прибег к помощи церкви, и в завершающий день карнавала Бьянку арестовали и сожгли, как ведьму (молодого графа казнили на следующий день «по подозрению в измене» — на самом деле по доносу того же кондотьера).
У нас подобных ужасов не случалось: масленичную жертву издревле заменяло соломенное чучело. Кончалась масленичная, или «сырная», неделя — наступало Прощёное воскресенье. Кумовья дарили друг другу куличи — «прощенники».
Бабы пекли последние блины. В предпоследний блин собирали по углам избы всю нечисть и зарывали за селом. А последний блин несли на кладбище. Положив на могилку, говорили покойнику: «Прости меня, забудь все плохое, что мы тебе сделали». И молча уходили. Если на третий день блин исчезал, это означало, что покойник не будет по ночам подниматься из могилы и пугать сельчан. Затем крестьяне свозили в одно место все ненужные вещи и устраивали гигантский Костер, на вершине которого и сгорало соломенное чучело. Туда же, в костер, бросали «последнюю жертву» — остатки масленичного пирога. После чего испрашивали друг у друга прощения и шли париться в баню.
В завершающий день перед Великим постом чучело сжигают и на другом конце земли, во время знаменитого новоорлеанского карнавала Марди Грас — «жирного вторника». Уходящий своими корнями в историю возникновения креолов, сначала разрешённый испанскими миссионерами, а затем запрещённый американскими протестантами, карнавал обрёл новую жизнь в 1857 году благодаря усилиям заехавшего сюда Великого князя Алексея Романова. Именно он привёз на американскую землю традицию проведения всякого рода парадов, придуманных Петром I. Их и по сей день устраивают карнавальные свиты королей: Гермеса, Рекса, Зулуса и Элькса (они разыгрывают истории на евангельские темы).
Так мир прощается с зимой.